Сегодня весь «контакт» забит новостями о вечеринках, на которые собираются люди одной породы – сальсоманы и бачатофилы. И это только часть латиноамериканского микса из пульсирующих ритмов музыки. Мы пообщались с руководителями ведущих танцевальных студий города Ольгой Гаврилиной (Sundance), Юлией Маныкиной (Inside), Анной Пановой (Академия танца) и Александром Карчевским (Румбоса) и расспросили о нюансах социальных танцев в Саратове.

Как я понимаю, вы все называетесь «студиями». Кто появился раньше?
Анна: Мы все находимся под «грифом» студии. Никакой сертификации наши школы не проходили – это чисто коммерческое название, удобное для восприятия людей.

Мы появились в 2007 году. Мы всегда стремились к тому, чтобы в студии развивалось много направлений, и в то же время, чтобы они не распылялись, а преподавались качественно. Этим и обусловлена разносторонность форматов танца. Активность хочется то снизить, то увеличить. Кто на стрип-пластику, кто на быстрый go-go.

Юлия: Вообще первым появилось в Саратове «Танго на Волге». После этого открылась «Академия», потом Sundance, Inside, а потом «Румбоса».

Как я понимаю, по личным наблюдениям, популярность танго сейчас немного спала?
Анна: В нашей студии точно нет. В этом жанре просто развитие другое. Оно менее активное – люди приходят аккуратные, спокойные. Но они идут с большой охотой. Если ты посмотришь фильмы про танцы – увидишь, что сейчас больше всего снимают про танго. А вот про сальсу я такого сказать не могу…

Юлия: На самом деле здесь большую роль играет специфика направления. Просто танго, оно такое кулуарное. Сам танец происходит внутри пары, и там меньше какого-то шоу. И соответственно, к таким танцам, бывает, интерес повышается или понижается, но он существует всегда. Так же, как например, восток. Показали сериал «Клон» – все сразу «Еху! Пошли танцевать восток!» Закончился сериал - и те, кто по моде пришли, сразу ушли в другие направления. А те, кто для себя открыл, что это телесная практика, самовыражение, они остались. Так же и сальса.

Как сам жанр сальсы и бачаты появился в Саратове? И эта мода – она появилась в Москве, например или формировалась вне зависимости от географии?
Юлия: Нет, пришло время, и пришли люди, которые смогли сделать в Саратове такую танцевальную площадку, появилась некая тусовка, которая решила, что сальса – это круто, так давайте делиться со всеми! Давайте сделаем так, чтобы все танцевали и стали об этом говорить, показывать, ездить, учиться, развиваться. И потихонечку направление стало популярным.

Ольга: Моя танцевальная история началась с аргентинского танго. Я познакомилась в Германии с этим направлением. У меня стало хорошо получаться, и мои друзья посоветовали мне вернуться в Россию и открыть школу. И я организовала «Танго на Волге». Ну и так получилось, что на танго-фестивалях стало принято проводить сальса-вечеринки. Но в Саратове тогда социальным танцам учиться было негде, и я брала несколько индивидуальных уроков в Самаре. И каждые выходные ездила в Саратов и вела здесь группу. Так началась саратовская сальса.

Есть сальса, бачата, кизомба, чарльстон… Вы все это преподаете? Или только узкие направления?
Анна: На занятиях сальсы преподают все, так скажем, ее подвиды. Но выделять каждый в отдельное занятие не имеет смысла, потому что человеку нужно ходить несколько раз в неделю, он не может ходить весь день – сначала на сальсу, потом на бачату, потом на румбу, регетон. Поэтому мы включили эти позиции в систему занятий сальсы.

Юлия: В «Инсайде» другие методы. Мы изначально начали заниматься тимбой, сальсой-касиной, кубинской сальсой. И мне было очень важно, чтобы эта сальса была максимально кубинская. Понятно, что русский человек никогда не будет танцевать как кубинец… в силу физиологии даже. Но нужно, чтобы человек понимал стиль румбы, афро, так как без них сальсы-касины не бывает. Чтобы узнать настоящую сальсу, ты должен иметь представление о всей структуре социальных танцев. Мы первые и единственные в Саратове, кто сделал афро и румбу отдельным направлением. На самом деле мы очень рискуем, потому что это совершенно другая пластика, музыка, там шесть параллельных ритмов, каждый из которых играется на свой лад. Философия, концепция танца интересная, но очень сложная для русского человека.

Анна: Грубо говоря, сальсу начального уровня может воспринять любой, а вот идти глубже – в афро, румбу – не каждый на это способен. На этом этапе человек либо отказывается от сальсы, либо идет на сальсу-элей (от аббревиатуры LA – Лос-Анджелес. Требует тщательного заучивания положений ног, рук, запоминания множества связок. Движения совершаются на основе условной линии, где находятся танцующие – прим. авт.).

Юлия: Я могу сказать, что в линейных видах сальсы очень часто идут темы из афро, стилизованные, конечно, под другое направление.

Александр: Просто сальса существует очень давно, и поэтому танцоры высокого уровня, конечно, пытаются привнести что-то новое. Все-таки одно и то же танцевать скучно. В середине прошлого века эмигранты с Кубы, Пуэрто-Рико привезли сальсу в Америку – в Майами, Нью-Йорк. И там уже создавались большие коллективы, в основу сальсы добавились разные секции. Так образовалась «классическая» сальса.

Юлия: Так что «классическая» сальса на самом деле американская.

Александр: А потом она начала обратно проникать на Кубу – знаменитый Остров Свободы некоторое время был изолирован, и кубинцы начали по-своему трансформировать сальсу, привнося туда различные стили.

Какая концепция в сальсе, ее философия? Что надо осознать новичку?
Юлия: Да нужно просто посмотреть, как танцуют другие люди. Как это выглядит снаружи. Если человеку визуально нравится, он чувствует настроение танца, то проблем вообще не будет. Потом ты просто начинаешь учиться, и все.

Ну какая-то драматургия в танце есть?
Александр: В принципе, там никакого серьезного подтекста нет…

Анна: Как и танго. Любовь. У кого-то с искоркой задора, у кого-то с печалью.

Юлия: Сальса – это флирт. Скорее так. Познакомился, начальная стадия такая… Когда очаровываешь.

Александр: Легкое, ни к чему не обязывающее общение, как кубинцы говорят.

Да, но хореография в сальсе такая близкая, интимная…
Анна: Все танцы можно по-разному танцевать. Быстрая музыка – одно расстояние, медленная – другое. Все зависит от ритма.

Но в бачате, как я понимаю, расстояние между партнерами минимальное?
Юлия: Не обязательно! Можно встать в «пионерскую» позицию и танцевать бачату.

Александр: Да можно вообще разойтись и делать какие-то сольные штучки друг напротив друга.

Анна: И это зависит от музыки, нестроения, уровня танцоров. Если тебе не нравится партнер, разве ты будешь обниматься с ним?

Александр: Люди танцуют сальсу не для чего-то, а просто потому что им это нравится. Нравится человеку двигаться под музыку, и он это делает. Часто приходят партнеры, которые просто любят танцевать с девочками. Потому что в социальных танцах нет такого «собственничества» – ты можешь подойти к любой девочке и попросить потанцевать.

То есть ролей там нет? Каждый как-то сам по себе?
Юлия: Там есть роли: есть мужчина и женщина. Когда приходит сильная женщина – это самая большая проблема на первом этапе обучения сальсе. Мы в обычной жизни привыкли немного к другим социальным ролям. Женщина добывает пропитание на семью, строит карьеру. Мужчина вообще может быть кем угодно. А здесь, уж извини, ты должен быть настоящим серьезным мужиком.

Александр: И сделать так, чтобы партнерша за тобой «повелась» и пошла туда, куда ты хочешь.

Юлия: Соответственно для девочек расслабляться и выключать мозги очень сложно. Потом привыкают, а дальше – чем больше опыта, тем «меньше мозгов».

А сам танец вневозрастной?
Александр: Кто угодно может его танцевать. Кроме детей, конечно. До восемнадцати лет вообще не рекомендуются такие танцы.

Анна: Мы берем и младше 18. Лет с четырнадцати, например. Но, как правило, это ненадолго. Только если родители попросят или вместе они приходят.

Ольга: Мы обычно говорим про восемнадцать-двадцать лет. Потому что, когда идет занятие, мы можем затрагивать разные вопросы, касающиеся отношения мужчины и женщины и употреблять слова как бы в рамках «18+». Поэтому когда приходит мама с дочкой – мы скорее возьмем маму.

Юлия: Мы всегда четко говорим – давайте хотя бы лет с семнадцати-шестнадцати. Чтобы иметь какие-то отношения в танце, нужно хотя бы представлять, что это такое в жизни. И когда я вижу детей, которые танцуют сальсу, бачату… Они прекрасно двигаются, они очень хорошо знают все связки, как в бальных танцах, например. Но социальные танцы превращаются в откровенный цирк.

Александр: Да, это конечно не детские танцы, нужны люди повзрослее. А вот верхняя планка практически не ограничена.

Юлия: Ноги есть, руки есть – танцуй!

А какой у кого самый верхний порог возраста был?
Ольга: У нас вообще нет максимального порога возраста. Но сейчас такая картина в Саратове, что в танго, например, себя комфортно чувствуют более взрослые люди – где-то 40-50-60. А если это сальса, то средний возраст танцора – 20-30-35. Сальса в Саратове очень юная и танцует ее в основном молодежь.

Юлия: У меня 73. Бабуля отжигает шикарно. Она, правда, на вечеринки не ходит – стесняется, но на тренировке «отрывается» как может.

Александр: У нас тоже есть женщина, прям в возрасте. Бабушка тоже – она хотела внучку сначала привести, но потом сама как-то задержалась.

Как они остаются? Что говорят?
Юлия: Ты приходишь танцевать, у тебя какие-то комплексы, тараканы в голове – что ты ничего не умеешь, никогда не танцевал, но ты видишь людей, которые вроде ничего сложного не делают, и от них такой позитив и светлые эмоции. И ты понимаешь – я хочу! Для чего – не все задаются этим вопросом.

Александр: Люди просто идут, чтобы жизнь свою разнообразить. Это притягивает внимание. Бывает, люди танцуют на улице – прохожие сразу останавливаются, смотрят. У нас был эпизод, когда мы репетировали прямо на улице около какого-то торгового центра. Люди даже аплодировали. Хотя мы просто для себя танцевали и лажали даже.

Анна: И прохожие начинают снимать на телефон, на камеру. И не понимают, как так люди могут танцевать и не стеснятся толпы, не обращать на них внимания. Пока не придут на занятие.

Юлия: Вообще у Саратова есть такая особенность, я не знаю, с чем это связано. Но это уже на протяжении многих лет и во многих творческих сферах. Здесь есть определенная степень «заболоченности». Очень много талантов, ярких, которые могут что-то делать, но они просто барахтаются, и редко кто пробивается наверх. В других городах люди сразу начинают развиваться и тут же находят единомышленников. В Саратове существует обратная, провинциальная «ментальность» – каждый держится в каком-то своем закрытом мире. Может энергетика города такая. Мне кажется, если бы люди были чуть-чуть поактивнее – уже танцевало бы полгорода.