Один из лучших граффитчиков нашего города, организатор открытого конкурса для начинающих художников SketchBattle 1x1 в Радищевском музее, владелец граффити-магазина и арт-студии ShakeWell в одном лице рассказал saratov.ru о том, почему хорошие стены меняют планы граффитчиков, есть ли уличное искусство в -40° и почему сто похвал могут ничего не значить.

— В первую очередь хотелось бы услышать от тебя, что такое граффити. Интересен не четко сформулированный «научный» термин, а лично твое определение.

— Абсолютно точно — состояние души. Я занимаюсь этим уже седьмой год и понимаю, что увлечение давно вышло за рамки увлечения. Не игра, не часть хип-хоп культуры, а часть жизни — то, о чем каждый день думаешь, живешь в этом и с этим, без чего не представляешь существования.

— Семь лет — срок довольно внушительный…

Исчисление я веду с того момента, когда стал регулярно рисовать на стенах. Если учитывать рисование на бумаге в 9-10 классе (что сам я отношу не к периоду граффити, а, скорее, к ознакомительному) то и десять лет насчитается, а меня до сих пор от этого дела по-хорошему «прет». И сейчас с теплотой вспоминаю первую волну хип-хоп-движения в Астрахани, откуда я родом, — оно было честнее, оно было настоящим. Ребята занимались граффити не ради желания следовать моде, не ради утверждения в коллективе, а просто потому, что горели глаза. Зацепило меня сразу, и я увлекся настолько, что бросил брейк-данс, которым занимался раньше, а потом случайно познакомился с ребятами, первыми граффити-художниками, развивавшими в Астрахани эту «движуху». Я был гораздо младше, постоянно обращался за советами, наблюдал, загорался все больше и параллельно пробовал сам. Спасибо им за помощь, энергетику и за то, что не оттолкнули.

— Сейчас честности меньше?

Сейчас многие рисуют, потому что граффити в тренде. И сегодня норма, что если у меня есть баллончик, — я уже граффитчик, а если фотоаппарат — я фотограф.

— Как ты сам считаешь, сегодня граффити — та часть хип-хоп-культуры, которая от нее неотделима, или все-таки могущая существовать самостоятельно?

— Я не придерживаюсь мнения, что граффити существует исключительно в рамках хип-хоп-культуры. Если говорить о старой волне, тогда все действительно были вместе — и танцоры, и граффитчики, и рэперы, что обусловлено корнями и историей субкультуры. Сейчас я не отношу себя к хип-хопу, и любой человек волен рисовать и слушать, например, классическую музыку. Время идет, а перемены и изменения свойственны любой субкультуре.

— Ты помнишь свое первое граффити?

— Помню. До сих пор горжусь не столько результатом, который, естественно, меня не устроил, сколько подходом к работе: я выбрал место, аккуратно закрасил фон, сделал набросок и нарисовал. Очень многие рисуют, заранее не подготовившись, и когда начинающие ребята спрашивают у меня совета, я в первую очередь говорю о том, что уж если решили что-то делать, то нужно подойти к этому серьезно. Результат не просто должен устроить художника, работа должна быть полноценной и завершенной.

— Какие из недавно увиденных тобой граффити тебя поразили?

— Мне нравится европейское, а не американское движение, возможно, из-за схожего менталитета и представления о стрит-арте, граффити и рисовании в общем. Вот еще недавно приезжал товарищ из Москвы, Саша Swamp, который очень давно и очень здорово рисует. Я посмотрел и понял, что мне есть к чему стремиться. Занимателен украинский дуэт «Интересные сказки» — ребята добились того, что их смотрят и хотят видеть дальше в Европе. На самом деле, много молодых ребят, чьи работы цепляют, и удивляешься, насколько бесконечно сочетание идей, цветов, мест и атмосфер. Тупика нет, конца не будет.

— А в чем отличие европейского и американского подхода к уличному искусству?

— Американское граффити несколько шаблонно. Как правило, граффитчики обращаются к шрифтовым композициям с традиционным набором фишек, что тоже круто за счет отличного исполнения, но мне это не интересно. На вкус и цвет, как говорится.

А есть ли особенности саратовского подхода? Может, ты заметил что-то типичное только для нашего города?

— По-моему мнению, нет саратовского почерка в целом. Стиль и авторский почерк прослеживается лишь у нескольких местных граффитчиков. Расстраивает, что при взгляде на работы многих ребят (не только саратовских, кстати), возникает ощущение, что где-то я уже подобное видел. Есть такое понятие — «байт», то есть копирование чужого стиля или особенностей композиций, элементов и фишек. Так вот байт в Саратове встречается довольно часто.

— Байт своих фишек встречал?

— Были и такие моменты.

— И как реагируешь?

— Нейтрально. Иногда мне пишут: «Попытался нарисовать персонажа, но, блин, он так похож на твоего!» Человек, признающий сходство, точно не вызовет во мне негатива. Наверное, в моих работах прослеживается что-то общее, судя по тому, что некоторые говорят, что узнали «меня», хотя подписи я ставлю далеко не всегда. Вообще, исхожу из того, что тэг может испортить всю композицию. А у многих ребят тэг по размерам больше, чем сама работа.

— Ты верно заметил, сегодня подпись большого размера — тенденция, свойственная не только граффити, но и фотографии, например. Причем, как правило, огромные «метки» ставят начинающие…

— Да, мол, ребят, фотография настолько крута, что я, пожалуй, займу один ее угол подписью. А она либо уместна, либо нет. Я рассматриваю подпись к работе как часть работы.

— В Саратове нередки трафаретные граффити, и складывается впечатление, что они заметно упрощают жизнь художнику — все-таки гораздо легче нанести краску через лекало, нежели с нуля работать над композицией. Не является ли такое направление своего рода упрощением граффити — трудоемкого по своей сути?

— По факту, в Саратове трафаретными граффити занимается только один человек, и я не могу назвать его работу путем к упрощению. Он не просто берет готовую картинку, из которой лекало в специальной программе создается за 15 минут, а сам рисует, делает макеты и режет без помощи компьютерной резки — для этого требуется огромный труд и кропотливая подготовка. Идейность его работ просто здоровская, и те проекты, которые он готовит сейчас, я уверен, будут такими же. Во многом трафаретные граффити в реализации даже сложнее, чем традиционные: нужно быть невероятно усидчивым и выверять все вплоть до миллиметра.

— Насколько важна для тебя как для художника взаимосвязь изображения и места изображения?

— Безумно важна, и я давно к этому пришел. Есть стены, на которых не стану рисовать, даже если они очень чистые и красивые, потому что в 90 случаях из 100 я импровизирую на месте, без предварительных набросков. Прихожу к стене и начинаю ее «обыгрывать», поверхность — тоже часть работы, а она должна быть гармоничной. Я заметил особенность: даже если делаю эскиз, «приходя» на стену, все равно его изменяю, она сама скажет, что нарисовать. Одного взгляда достаточно, чтобы увидеть безумное количество образов. Не могу просто перенести изображение на поверхность, если только того не требует коммерческий заказ.

— Вопрос актуальный для всех творческих личностей, желающих подзаработать: насколько тяжело выполнять коммерческие заказы? Художника в тебе не оскорбляют?

— Я бы с удовольствием не делал заказы, если бы не финансовая необходимость — денежки нужны всем. С другой стороны, мне все равно нравится рисовать, и мысль о том, что человек обратился ко мне за помощью, вдохновляет и радует. А если работа еще и оплачивается, приятно вдвойне.

— Многие фотографы считают, что сделать качественный черно-белый снимок в разы сложнее, нежели цветной. В граффити так же? И какие цвета являются «сложными»?

— Мне кажется, что граффити в ч/б выполнить легче — в процессе работы проще понять, на сколько оттенков можно разложить цвет по градиенту. Есть цвета, с которыми сложно работать многим, например, темно-зеленый или темно-коричневый, но в последнее время я стал смотреть шире на возможности цветовых сочетаний и убедился, что в принципе любой цвет можно использовать в работе. Открыл для себя те цвета, которые раньше не жаловал, и удивился, как они могут разнообразить общий контекст композиции. Единственное, что, пожалуй, до сих пор вызывает у меня трудность, — не использовать черный цвет.

— Вопрос о тщеславии. Если сравнивать граффитчиков с художниками в традиционном понимании, замечается интересная деталь. У любого художника есть возможность оставить след в искусстве. У граффитчика, по сути, нет, потому как его «холсты» не щадят ни время, ни погодные условия. Нет обиды за зыбкость дела, которым занимаешься, и за невозможность обеспечить себе бессмертие?

— Известность мне неинтересна. Если постоянно думать о том, что о тебе говорят, как оценивают и следят ли за тем, что ты делаешь, звездности не избежать. В Саратове есть личности, считающие свое творчество безумно актуальным, интересным и уникальным, хотя достаточно посмотреть на себя со стороны (время от времени полезно это делать). Звездная болезнь сейчас в Саратове крайне популярна, причем, как я заметил, во всех творческих сферах. Меня это «улыбает»: я сам постоянно критикую свои работы, они мне никогда не нравятся, что меня злит и мотивирует двигаться дальше. Интересный способ времяпровождения, возможность получить приятные эмоции, интересные варианты игр с разными бонусными раундами и просто удовольствие от наблюдения за вращениями барабана — все это предлагается игровыми автоматами на сайте.

— Кстати, о звездности: когда человек обнаруживает в себе толику таланта в самом начале творческого пути, он обязательно переживает «синдрома бога». Ты сам через это проходил? Наверняка ведь в какой-то момент подумал: «Вау, я чертовски хорош!»

— Признаюсь честно, такого не было. Этап, о котором ты говоришь, хрестоматийный, классический, но я через него не проходил, а просто делал то, что нравится, несмотря на скепсис окружающих. Мама, например, когда я начал рисовать, только и спрашивала: «Почему вся одежда в краске?», «Почему не кушаешь в школе?», «Откуда опять баллоны?», «Зачем в пятый раз разрисовал гараж соседа?» Зато когда выполнил первый заказ за деньги, взгляд взрослого, как я понимаю, стал таким: «Да, значит, мой сын чего-то стоит, если люди просят его что-то нарисовать». Уже сейчас, по прошествии времени, я благодарен маме и семье, потому что многие до сих пор мыслят глупыми стереотипами: «Тебе 24 года, зачем тебе это нужно? Ты как маленький!» Хочется сказать: ну, ребят, давайте жить так, как все привыкли, серой безликой массой, работать на работе, которая не нравится, бестолково проводить время, попивая пиво у подъезда, и делать бесполезные вещи, которые тебя не развивают.

— Твое увлечение плотно завязано на погодных условиях. Зимой рисуешь?

Это как бросать курить — если хочешь бросить, постоянно ищешь отговорки. Так и здесь. Я рисовал и в -23°, а на прошлой неделе 1,5 часа лазил в сугробах по колено, чтобы добраться до стены. Не то чтобы я такой молодец и дайте мне медаль на шею — просто хочу рисовать. А если хочу, то погодные условия не имеют значения. Всю прошлую зиму мы втроем рисовали в -15°, когда все сидели дома и приговаривали: «Зимой не тот результат, вот будет тепло…» Ерунда! Известные граффитчики Morik и Aber в Сибири в -40° рисовали. Вот это, я считаю, показатель: захотели и сделали очень красивую стенку.

— В чем опасность моды на граффити? В том, что тренд сойдет на нет?

— Да, завтра будет модно рисовать другое, и будут рисовать другое. Как мода на одежду — сегодня все носят одно, а завтра другое наденут даже те, кому это совершенно не идет. Вот популярны в России шрифты, и все делают шрифтовые композиции. Мне один парень лет 14 из Балаково прислал сообщение: «Знаешь, мне нравятся твои персонажи, я тоже хочу их рисовать, но у нас в команде (ребята объединились в команду — тоже определенная дань моде) все рисуют шрифты, и меня не поймут, значит, тоже буду делать шрифты». Очень досадно, хотя в остальном парень очень здраво и интересно рассуждает.

— На одном из саратовских сайтов недавно опубликовали новость о том, что граффитчики разрисовали здание ЗАГСа, а на сопровождающем фото читатель мог увидеть корявые каракули руки хулиганов. Как часто мешают котлеты с мухами?

— Подмена понятий происходит постоянно — раз написано баллоном, значит, дело рук граффитчиков. Тогда уж и за телефоны такси, написанные так же, можно нас тоже поругать и привлечь к ответственности.

— Как ты сам проводишь черту — где заканчивается граффити и начинается вандализм?

— Я не считаю, что бомбинг (нелегальное граффити) сродни вандализму. Понятия могут быть тождественными в случае нарушения определенных границ. Вот у меня есть кодекс чести — я не буду рисовать на кладбище, памятниках культуры, религиозных сооружениях. Полно бесполезных стен, и если я захочу самовыразиться, лучше на ларьке с шаурмой нарисую. Вандализм начинается там, где нарушается пространство других людей. Если Ленин для старшего поколения что-то значит, то я не в праве с ними спорить, во-первых, потому что я там не жил, во-вторых, если ему поставили памятник, значит, он, как минимум, сделал больше, чем я. При этом все субъективно: мой моральный кодекс может отличаться от кодекса другого человека. Поэтому для кого-то подъезды, завешенные рекламой о платной любви, нормальнее, чем граффити.

Что тебе ближе — бомбинг или райтинг?

— Всегда был ближе райтинг, то есть легальное граффити (правда, в России оно все равно нелегальное, потому что разрешений на стенки ни у кого нет, за редким исключением). Больше нравится рисовать вдумчиво, когда знаешь, что через пять минут тебя, например, не прогонят. Но в бомбинге есть свой адреналин и удовольствие, так что и его нахожу для себя иногда уместным.

— Какой саундтрек ты бы выбрал к своей нынешний жизни — главную тему?

— Депрессивную — постоянно ловлю себя на мысли, что все работы, которые я делаю, печальные по настроению. Точно не знаю почему, видимо, причина во внутренних противоречиях, тараканах в голове и какой-то печальной внутренней составляющей. Такая музыка заставляет задуматься, и больше о плохом. Добро не выиграет, к сожалению.

— Ты бываешь счастлив?

— Счастье — это фантасмагория, такая мистическая вещь, которой мне хочется достичь только в конце жизни, будучи удовлетворенным всем, что сделал. В рамках творчества — не до конца, но я удовлетворен тем, что происходит сейчас.