Творчество Александра Гнутова завораживает и околдовывает, как нечто давно утерянное и забытое, а потом случайно найденное и извлеченное на свет из-под руин тысячелетий. Мы попросили художника ответить на наши вопросы и выяснили, зачем человеку мифологическое сознание, почему право выделяться есть только у клоуна и кому важно знать, что его любят боги.

– Направление, в котором вы работаете, чаще всего обозначают как неототемизм. В чем его суть?

– Ну, такого направления, строго говоря, нет. Я просто использовал термин на одной из выставок, понимая, что журналисты уцепятся за него, так как они любят такие формулировки. А потом, он правильно обозначает суть дела – это возвращение и переосмысление той системы видения мира, которая была характерна для наших предков. Да и сейчас все это существует, живет и активно используется нашими современниками.

– Неототемизм обращается к образу животных «для получения его силы и магической мощи». И каждый человек может выбрать себе наиболее подходящий лично для него тотем. Какой тотем ваш?

– Мой тотем – ворон, я чувствую удивительное родство с этой птицей, испытываю с детства радость при встрече с ней. Ворон является для меня сталкером, он часто посещает меня во сне. Говорят, что он носит на спине ветер или бурю, для меня встреча с ним не предвещает ничего дурного, наоборот – только хорошее. Когда я тренируюсь (А.Г. занимается боевыми искусствами – прим. ред.), почти всегда пролетают вороны и издают свой очень красивый внутренний вибрирующий в воздухе курлыкающе-каркающий позывной.

– На одной из последних ваших выставок - «Волк в помощь» - образ хищника стал главным. Вы рассказали о том, что в славянской мифологии волк, пожирающий солнце, символизировал конец времен, что для нашего мира, испытывающего тяжелейший кризис, весьма актуально. В то же время хищник воспринимался и как помощник, проводник. По-вашему, как долго еще волк в современном мире будет символизировать конец света и когда его образ наконец станет символом перехода?

– Не только в славянской мифологии и не только волк пожирает солнце – это такие общие места для магической картины мира почти всех цивилизаций, меняются только нюансы. Для меня волк, пожирающий солнце, – не конец, а начало: после того, как он поест профанное-проданное солнце этого мира, родится новое солнце - чистое, более яркое, которое будет светить для людей неравнодушных, ищущих, совершенных, новое солнце будет светить новому человеку. Так что волк для меня лично всегда символ перехода, он пожирает солнце, миры, вселенную, нас, для того чтобы переродить в более совершенном виде. Это, если хотите, очищение через временное небытие.

– Вы говорили, что в свое время столкнулись с «интересным феноменом практически полной потери идентичности». Как вы думаете, с чем связана массовая «потеря лица»?

– Мы существуем в мире, где человек заперт внутри своего психоза. Через средства массовой информации государство кошмарит обывателя, создает в его воображении некую агрессивную окружающую среду, где оно выглядит единственной спасительной альтернативой. Посмотрите все телевизионные программы – там постоянно убивают кого-то и насилуют. Это создает у человека иллюзию опасности коммуникации с себе подобными, что крайне выгодно государству, потому что такой человек вряд ли выйдет на улицу с какими-то требованиями, вряд ли сумеет консолидироваться с другими индивидуумами. Он в каждом видит маньяка, наемного убийцу или пришельца-людоеда.

Быть необычным и серьезным очень опасно, потому что затравленный среднестатистический обыватель воспринимает любое новшество агрессивно, все, что непонятно, таит угрозу, любые перемены его сознании ведут к ухудшению ситуации. Поэтому возможна только одна позиция – этакого глупого клоуна, пугала огородного – только у него есть право выделяться, потому что он заведомо ниже, мизерабельнее своей аудитории. Если же он скоморох, если носитель древней традиции переосмысления сложных духовных вопросов через улыбку, через смех, через ритуализированное внешне абсурдное действо, то общество непременно его уничтожит. Яркость и ум у нас не прощают, поэтому даже умные люди мимикрируют и стараются не выделяться на внешнем сером фоне, так проще снизить давление профанического социума.

– Вы – один из создателей проекта «Миф леса – быль и новые сказки». В чем его суть, и какие цели вы ставили перед собой, задумывая проект?

– Суть воссоздать не только природный ландшафт, не только решить ряд экологических проблем, но и изменить и духовный ландшафт человека, вернуть состояние наполненности, мифологическое сознание, сказочную реальность, где все возможно, где для людей почти нет границ. И тут мы с Сашей Глибиным (это в большей степени его проект) решили, что основным инструментом для селекции нового человека будет в нашем случае сказка. Но пока проект только на стадии формирования.

– Основа проекта «Миф леса» – создание сказок нового времени, рассказанных новым языком. Наверняка новые сказки должны отражать реалии современности. По-вашему, какие герои должны быть в этих сказках? Чем они должны отличаться от героев народного фольклора?

– Тут необходим своего рода сказочный спецназ и своего рода антикризисный сказочный менеджер, потому что ситуация, в которой мы все сейчас оказались, очень нехороша. Мне кажется, что новых героев создавать в больших количествах не стоит, достаточно внимательно изучать тех, что уже есть. Это необычайной глубины персонажи с колдовским, мистическим бекграундом, и просто космической, вселенской важности они нам несут информацию.

– Большинство современных людей не воспринимают себя как часть природы или как элемент в огромном организме, идентифицируя себя, скорее, как отдельную, самостоятельную единицу, что, кажется, никак не мешает ходу их жизни. Почему для вас так важно гармоничное взаимодействие с природой, с окружающим миром?

– Для меня это вынужденный шаг. Я раньше по заветам Энди Уорхола любил все искусственное, холодное, технологичное, был всегда большим поклонником техно и индастриал-музыки и вообще урбанистической культуры. И пробыв в этом мире лет 20, я неожиданно дошел до точки, исчерпал себя как деятель не человеческой – искусственной культуры. Весь этот футуризм мне наскучил, и неожиданно мне открылось, что бездонная глубина таится в прямо противоположных вещах и идеях, нежели те, которые я обслуживал своей кистью все это время. Только в связи с природой, с предками, с древними богами человек может обрести себя.

– Если говорить о времени вашего становления как художника, был ли у вас некий переломный момент, когда вы поняли, что готовы продемонстрировать свои работы другим? Когда вы вообще осознали, что это станет делом вашей жизни?

– Нет, не было переломных моментов, я с детства рисовал и демонстрировал заинтересованным лицам свои произведения. До сих пор я не уверен, что искусство – дело всей моей жизни, это просто метод, инструмент. Дело всей жизни – скорее, магическое путешествие от себя к себе, как раз через чрево волка.

– Вы окончили Саратовское художественное училище. Что вам дало ваше образование? И имеет ли в принципе значение для художника, безусловно обладающего талантом, учился он где-то или оттачивал свое мастерство самостоятельно, по наитию?

– В СХУ я встретил много хороших людей, но получить какие-то знания я там не старался, так как вел очень богемный по тем временам образ жизни. Да и те знания, которые мне были необходимы, я мог получить только с помощью самообразования и самостоятельного плавания в океане искусства. Для художника настоящего важно, любят ли его боги, и какие духи и сущности опекают его, потому что, когда искусство было настоящим, вырезанная на дощечке картинка могла вызвать бурю, а могла остановить ее, так начиналось искусство – только как магическая дисциплина, без всякого светского, развлекательного измерения. И задача художника вернуть изображению былую силу, научиться менять мир с помощью рисунков.

– Какая цель стояла перед арт-группой «Волга Драйв», когда вы ее создавали?

– Цель была интегрироваться в арт-индустрию, поработать бок о бок с теми художниками, которые представляли значительный интерес, показать, что мы тоже есть.

– Почему, на ваш взгляд, сегодня растет интерес к перфомансу, к динамичному, активному искусству и со стороны художников, и со стороны обывателей?

– Интерес растет к активизму, потому что для современного общества другие формы искусства неинтересны и анемичны. Искусство деградировало и умерло, дойдя до логического конца. Теперь оно должно родиться снова, мы с нетерпением ожидаем этот момент. Ты считаешь, что зрелые женщины в постели ничуть не хуже молодых? Поздравляем, с тобой согласны так же большое количество мужчин. Пикантное порно мамки с молодыми понравится каждому, ведь именно на https://мамки.org взрослые женщины показывают всю свою развратность и удаль в постели. Наблюдайте за тем, как эти красотки устраивают оргии и сношаются с молодыми в любое время!

– Нужен ли вам определенный настрой, чтобы сесть за работу? Нужно ли вам уединение, чтобы рисовать?

– Нет, уединение не нужно, люди не мешают, настрой – ну, разве что чуть-чуть. Я работаю часов по 5-6 каждый день как рабочий на заводе, чуть меньше по времени только.

– Вы высказали довольно радикальную мысль о том, что нужно разрушить Эрмитаж, Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, Русский музей - они выполнили свою миссию, и пора расчистить место для нового искусства. Почему старое и новое не могут сосуществовать?

– Цивилизация дошла до некой точки невозврата: если лошадь умерла, то ехать на ней дальше не получится, разве что в нижний мир. Я шутил, конечно, я обожаю музеи и совсем не хочу, чтобы они были разрушены, скорее, наоборот, – пусть строятся новые. Но, конечно, старое и новое не могут существовать в одном пространстве, их нужно зонировать, растаскивать по разным углам.

– Можете ли вы себе представить, что перестанете рисовать совсем? Что должно случиться, чтобы вы навсегда «сложили» кисти?

– Могу. Я должен изменить свой взгляд на этот вид магической практики.

– В вашем ироничном видеообращении «Как стать правильным и модным художником» вы упоминаете еще и такую категорию художников, как «четкие пацаны», которые не просто занимаются тем, чем занимаются, но и являются культурными героями. Кого из современных художников вы можете назвать как раз таким «четким»?

– Мне близки Энди Уорхол и Серый Волк. Серый Волк не художник, но почему-то он попросил меня вписать его сюда.

– Автором какой картины, написанной не вами, вы хотели бы быть?

– Я люблю архаическое искусство – всякие узоры и резьбу по дереву на кораблях викингов, или кельтские и славянские дела. Это удивительное искусство, я не хотел бы рисовать как современные художники.

– Чье влияние в ваших работах для вас бесспорно?

– Духи предков помогают мне.

– По словам Андрея Ерофеева, с которым вам довелось работать, «”Экспертно-критическая оценка культуры” – это главная задача современного искусства». Какова основная цель современного искусства в вашем понимании? И согласны ли вы с утверждением, что искусство должно провоцировать общество?

– Нет, современное искусство умерло, и его задача смирненько лежать в гробу, потому что, когда мертвые начинают оживать и ходить, к хорошему это не приводит, спросите у Милы Йовович, она знает. Искусство должно восхищать, завораживать, околдовывать, а ни в коем случае не провоцировать.

– В последнее время современное искусство заметно политизировалось. На ваш взгляд, это положительный или отрицательный процесс?

– Это отвратительно, потому что в другой плоскости оно никому не интересно и не нужно.

– Обязательно ли произведение искусства должно доставлять визуальное, эстетическое удовольствие?

– Оно должно вести к духовной и физической трансформации. Доставлять удовольствие должны девушки по вызову, а не художники. Потому что искусство и атомное оружие по мощности примерно идентичны.

– Над чем вы сейчас работаете? Какие новые проекты в планах?

– Я сейчас отдыхаю, планы самые скромные – захватить наш чертов мир и поменять его марсианам на планету из пломбира в шоколаде.