В марте Саратов посетила необыкновенная Александра Алмазова и группа Non Cadenza из Санкт-Петербурга.На счету музыкантов уже два альбома «Бесконечность» и «Неприлично». После концерта в клубе On Air редакции Saratov.ru удалось пообщаться с «Барышней Северной Столицы» и узнать, как романсы и казачьи песни связаны с соулом, а также как повысить посещаемость в ВУЗе.

Ваша музыка это и соул, и джаз, и vocal jazz и, диско-фанк смесь еще чего-то. А как вы сами определяете ваш стиль?

Есть русский фольклор или русский рок, а вот «русского соула» еще нет. И пришлось придумать такое понятие.  Русский - потому что русские тексты и потому что мы из России, все-таки от этого никуда не убежишь. А соул – потому что наша музыка  вытекает из подобной музыки, которую мы сами очень любим.

У вас очень женские или даже лучше сказать женственные композиции: нежные и лирические. А есть ли различия между мужской и женской музыкой? Можно ли делить музыку по гендерным признакам?

Музыка универсальна. И, как мне кажется, мои песни абсолютно не женские. Но я знаю, что это не так воспринимается. Говорят, что у меня очень женская лирика. Но я вижу, как моя музыка не меньше трогает мужчин и я вижу как они подпевают мне на концертах. Поэтому музыку нельзя делить – для мужчин и для женщин.

Сложно ли вам приходится в мире музыки? Есть же такое выражение - It’s a man’s world.

Мне очень повезло, потому что я никакого отношения не имею к тому самому шоу-бизнесу. Мы занимаем обособленную свою нишу. И с одной стороны нам очень повезло – нет конкурентов. А с другой стороны это мешает: приходится самим прокладывать эту дорожку , пробивать эту стену постоянно. И, к сожалению, это не просто. Но раз уж мы это затеяли, приходится гнуть свою линию.
У вас музыканты – мужчины. Сложно ли быть единственной женщиной в коллективе?

Быть единственной женщиной в коллективе мне очень просто. И это замечательно! И меня иногда носят на руках, но, к сожалению, редко, потому что они все женаты. А вот чемодан мой носят на гастролях. Мы друг друга действительно любим, мы – это настоящая семья. Для меня ребята это огромный подарок судьбы во всех смыслах.

С чего началась ваша карьера? Как вы начали петь?

Эта история уходит глубоко своими корнями в музыкальную школу. Меня, как и большинство других несчастных постсоветских детей, туда отвели родители. И в то время я ненавидела музыку,  школу и не любила петь. Все как подобает нормальному ребенку. После того, как я с горем пополам закончила музыкалку,  почему-то сами собой начали рождаться песни. Все получилось очень органично и естественно.

Затем появились друзья, с которыми мы решили сделать группу. В общем,  очень многие так начинают. Как часто бывает, мы начали как студенческий междусобойчик без каких-то суперамбиций и суперпопыток завоевать мир. Позже мы стали серьезнее подходить к делу: я начала сознательно заниматься с педагогами и музыкантами. И со временем это вылезло в такой… я, честно говоря, ненавижу слово «проект». Сейчас время сплошных проектов музыкальных. У нас совершенно не проект, а коллектив, группа, серьезная команда  с задачами и стратегиями, с желанием сделать мир немножечко лучше, чем мы собственно и занимаемся.
Я родилась в семье настоящих питерских интеллигентов. Моя мама педагог, мой папа тоже педагог, писатель, искусствовед. Я казачка по папе, и все детство прошло в казачьих песнях и в романсах. Это странно звучит «питерская казачка». Но мой отец атаманом казачьего Северо-Западного округа в Питере. Это несомненно оказало на меня влияние и в музыкальном плане. Этническую музыку я всегда очень любила и многое на мне отразилось. А русские романсы я с удовольствием пела с детства. У родителей часто собирались гости и все пели под папину гитару.

В подростковый период неопределенности слушала попсу. А потом я открыла для себя джаз. Сначала это было просто необычно и модно, этакое своеобразное «хипстерство». И в итоге творчество вылезло из совокупности всего этого. Могу сказать, что сейчас я слушаю также все, даже электронную музыку. Но, конечно, основа это джаз.

Мой молодой человек очень любит электронную музыку, и, честно говоря, у него очень хороший вкус, в том числе музыкальный. И можно сказать, что он меня «подсадил» на много всяких коллективов, исполнителей и ди-джеев. Я люблю разнообразие, потому что иногда хочется отдохнуть от сложной музыки.

Есть ли те, на чье творчество ориентируетесь сейчас? Есть ли своеобразный эталон?

Их очень много. Например, Майлса Дэвиса (американский джазовый  трубач, прим. ред.), Стинга повторить невозможно, Колтрейна (Джон Колтрейн – американский джазовый музыкант, прим. ред.), Стена Гетца (американский джазовый саксофонист, прим. ред.) невозможно повторить. Их всех невозможно повторить! В основном для меня это джазовые музыканты. Но можно взять любую сферу: в кино тоже – поэтому мы и знаем этих людей, потому что они создали свой неповторимый образ. Который даже не стоит пытаться повторить.

По каким критериям вы оцениваете концерт? Что должно быть, чтобы сказать, что концерт прошел успешно?

Скорее всего мы концерт оцениваем, но критерии достаточно «бытовые» - технические в основном. Бывают сложности какие-то по звуку, это все закадровая история. Где-то звук был плохой, кого-то током дернуло, кто-то еще что-то. В основном это каике-то житейские моменты.

Сейчас очень редко бывает, что на концерт приходят «три человека». Я могу точно сказать, что такой факт, как количество народа в зале, он совершенно не учитывается нами при оценке качества концерта.

Как удается совмещать преподавание английского языка в ВУЗе и творчество?

Совмещение разных сфер деятельности не мешает, а наоборот помогает. Мне кажется, чем бы человек не занимался: он может заниматься йогой, и при этом быть слесарем-сварщиком. Все полезно, если делаешь с душой, если полностью отдаешься. Но при этом  очень сложно совмещать, с одинаковой силой делать одно и другое. Но если это получается, то почему бы и нет.

Сильно ли удивляются ваши студенты, когда видят вас в роли учителя?

Сейчас уже не удивляются, а раньше удивлялись. Теперь в институте все об этом знают. Когда только-только начиналась вся эта «узнаваемсть», я это ощущала и на работе. Был период, когда я была совершенно нормальным человеком, обычным преподавателем приходила на работу в костюме и в очках, и никто ничего не мог предположить. А потом я поняла, что меня узнают. Но даже если и не узнавали, то как-то «пробивали» по интернету. Когда к тебе приходит молодая девушка-преподаватель возникает желание найти в соцсети человека. У меня бы тоже появилось такое желание.  А когда студенты узнают что я певица, они скорее проникаются этим. Мне бы, по крайней мере, нравилось, если бы преподаватель занимался чем-то таким интересным.

Могу сказать, кстати, что у меня очень хорошая посещаемость. Я часто преподаю на всяких технических факультетах, а там английский считается «птичьим» предметом. Тем не менее на мои занятия ходят все даже те кто иногда двух слов связать не может.